СБЫВШАЯСЯ МЕЧТА

Оксана ИСТРАТОВА Андрей БЫКОВ Фото

- «Ну, как тебе на ветке?» - спросила птица в клетке
- «На ветке, как и в клетке, только прутья редки...»

Если чего-то очень хочешь - это обязательно произойдет. Только последствия наших сбывшихся желаний часто могут быть непредсказуемы:

Я очень хотела нырнуть на парусник, лежащий на выходе из Балаклавской бухты на глубине около 80 метров. Хотела с того момента, как впервые увидела видео экспедиции на этот парусник. Но, хотя я приезжала в Крым раз пять в течение этого года, нырнуть туда удалось только в сентябре. Да и этот приезд не обещал ничего необычного. Просидев четыре дня в Донузлаве в надежде нырнуть хоть куда-то дальше Донузлавского озера, мы приняли решение перебраться в Севастополь.

Город встретил вполне приличной погодой, позволяющей не только выйти в море, но еще и нырнуть. Собравшись и загрузившись в лодку, мы двинулись в сторону Балаклавы.

И вот на экране появился заветный контур, мы бросаем буй и начинаем сооружать декостанцию. Приготовления закончены, обсуждаем последние моменты перед дайвом и наконец заходим в воду. Я иду первая и тут же понимаю, что дайв не обещает быть легким - температура на поверхности не выше 12 градусов, а это означает, что долгие минуты декомпрессии придется проводить с гораздо меньшим комфортом, чем планировалось. Для меня и моего партнера по погружению Максима это первый дайв в Черном море на 80 метров, поэтому мы собраны и сосредоточены. Падаем вниз, по дороге понимаю, что опять течет костюм, но остановить меня уже не сможет даже эта неприятность. Где-то с 60 метров открывается потрясающая картина - вот он, гордый и величественный, несмотря на пару веков и несколько десятков метров глубины. Видимость 30 метров, светло так, что можно выключить фонарь. Судно стоит на ровном киле, глубина по палубе около 75 метров, дно - на 84. Сломанные мачты валяются по левому борту, сам рэк в идеальном состоянии. Наш ходовик оказался закреплен в центре судна, и мы начинаем свой путь к носу, по ходу неслабого течения, прижимаясь, по возможности, к самой палубе, понимая, что обратный путь будет далеко не так приятен: В носовой части корабля натыкаемся на некую конструкцию, которой не придаем значения - слишком сосредоточены на самом погружении. На 10-й минуте начинаем путь обратно и наверх: дека, холод, всплытие, долгожданное солнышко. Обсуждаем увиденное под водой со второй парой, Дима рассказывает о каком-то странном предмете в носовой части, предполагая, что это может быть запасной штурвал. Я настаиваю на том, что штурвалом эта конструкция быть не может, потому что не замыкается снизу в круг, а имеет конусообразную форму. Принимаем решение нырнуть еще раз на следующий день. Но Максим от завтрашнего погружения отказывается, и передо мной нелегкая дилемма - идти на 80 метров в компании двух ребризер-дайверов (сама я ныряю на открытом цикле) или отказаться, так и не узнав, что это за штуковина. Любопытство взяло верх, и, проговорив детали предстоящего дайва, принимаем решение нырять втроем. Андрей говорит, что возьмет фотоаппарат: если не поймем, что это такое на глубине, потом спокойно отсмотрим материал на компьютере.

Итак, утро, сборы, спокойнейшее море: Падаем вниз, на этот раз ходовик уходит на нос, мы отцепляемся в центре судна около правого борта и идем в сторону интересующей нас конструкции. Приблизившись, я вижу достаточно четко очерченный колокольчик, означающий только одно - это судовой колокол, иначе называемый рында, что я и пытаюсь показать находящемуся рядом со мной Диме Шаповалову. По его выражению лица понимаю, что мои знаки вызывают только недоумение. Минут пять позируем Андрею Быкову около этого штурвала-рынды, потом на секундочку я заглядываю в трюм, и мы начинаем всплытие. По дороге на поверхность я напрочь забываю о том, что за предположение возникло у меня в голове: все-таки 8 градусов в затекающем костюме - нелегкое испытание для моего организма. На 21-м метре нас встречают наши суппорты Максим и Денис, благополучно выходим на поверхность.

Вечером в гостинице рассматриваем на мониторе фотографии, сделанные Андреем, и тут кто-то восклицает: «Рында!» Теперь, когда я смотрю на эти фотографии, я искренне не понимаю, как можно было не увидеть этого там, на дне. Да ладно я, хотя и была там два раза, а как же те, кто несколько лет планомерно обныривает этот объект, те, кто делал туда экспедицию и прокладывал ходовик, закрепляя его на самой рынде, те, кто обследовал каждый уголок этого парусника? Несмотря на то что рында сильно заросла ракушками, очертания колокольчика угадываются абсолютно четко.

Мы задаемся вопросами: «Что же делать дальше? Снять и передать в музей? Рассказать всем? Оставить все как есть?» И принимаем совместное решение о создании новой экспедиции по идентификации этого объекта, о чем сообщаем в Департамент подводной археологии гну Воронову, предварительно предприняв всевозможные усилия для обеспечения максимальной безопасности от любых посягательств на рынду.

На Черном море свои особенности организации погружения и, несмотря на запреты выхода в этот район, один из клубов все-таки осуществляет серию погружений, расчищает рынду, и мы узнаем название этого судна: Agnes Blaikie. История корабля выглядит примерно следующим образом (одна из версий): был такой парусник 1841 года постройки водоизмещением 500 тонн (по данным агентства Lloyds), принадлежал компании Aberdeen & Commonwealth Lines, в 1849-м продан компании W. Jenkins & Co, Swansea. Капитаном барка от этой компании был William Honey. По некоторым данным, «Агнесс» была потоплена HMS Medina, деревянным колесным пакетботом водоизмещением 889 тонн, который был спущен на воду в марте 1840 года. В Крыму он занимался картографической съемкой местности и случайно потопил у Балаклавы несчастную «Агнессу» (все-таки был почти в три раза больше - ну, может, не заметил, бывает...).

17 сентября 2006 года в помещении клуба «Аквамарин» (Балаклава) все участники экспедиции по идентификации судна Agnes Blaikie «за археологическое открытие» были награждены директором Департамента подводного наследия Академии наук Украины Сергеем Вороновым. От имени Администрации Украины были вручены дипломы и ценные подарки (именные часы). Теперь у меня есть позолоченные часики как память о том погружении.

Как сложится дальнейшая судьба парусника, рынды да и дайвинга в целом в этом богатом затонувшими объектами регионе, сказать сложно. Слишком неоднозначны мотивы погружающихся под воду и слишком неоднозначен итог. А у меня появилась новая мечта - увидеть эту рынду еще раз, но не на каминной полке у кого-то на даче, а именно там, где она была найдена именно мною.

Этой статьей я хочу, во-первых, сказать огромное спасибо всем, кто принимал участие в тех погружениях - Андрею Быкову, Диме Шаповалову, Максиму Кривоносу, Денису Голосию, а так же Олегу Зубачеву и Михаилу Фальковскому, - за то, что они когда-то нашли этот парусник в глубинах столь любимого мною Черного моря.

А во-вторых, сказать всем, у кого есть мечта: помните, она может и сбыться...

P. S . У этой экспедиции были и другие результаты. Они касаются изменений в юридических аспектах дайвинга на Черном море и вопросах охраны объектов подводного наследия. Подробнее об этом и комментарии специалистов вы сможете прочитать в следующем номере журнала DiveTek, в рубрике «Ответы юриста».